Современный мир не дает нам возможности «застыть» в рамках устоявшихся представлений, знаний и привычек. Он требует изменений от нас самих, от компаний, в которых мы работаем, и от университетов, где нас готовят к этой работе. О духе предпринимательства, самых важных навыках и судьбе образования мы говорили с почетным президентом Киевской школы экономики Тимофеем Миловановым.
О самом важном навыке
Очень важный навык, который сегодня нужен в Украине и в целом мире, – умение доводить начатое до конца. Все просто, но, к сожалению, люди в большинстве своем начинают что-то делать и не заканчивают. Могут в середине переключиться на другой проект или доделать, но сделать кое-как.
Мир меняется настолько быстро: он не структурирован, постоянно появляются новые вызовы, происходят изменения в технологиях, взаимоотношениях между людьми и организациями, компаниями, медиа и т.д. Это приводит к тому, что все время нужно создавать новое. Просто пытаться делать новые вещи – легко. А вот сделать правильно новую вещь, чтобы она превратилась в какой-то результат, – сложно.
За навыком доводить начатое до конца стоит многое. Это умение увидеть, на что есть спрос. Увидеть, как этот продукт или результат создать, из каких имеющихся сегодня ресурсов, как их вместе сложить в окончательную мозаику. Увидеть, как «обойти углы», ведь кому-то обязательно что-то не понравится, будет непонимание и сопротивление.
Если раньше профессия была хорошо структурирована и одна, то сегодня могут исчезать сами профессии. Раньше можно было уходить в своем профессионализме вглубь, что-то одно делать очень хорошо. Например, я свою гайку на заводе вытачиваю или нарезаю лучше всех остальных, я – мастер. А сегодня эту гайку нужно делать два дня, а через эти два дня уже не будет того механизма, для которого ее сделали. Поэтому создавать новые продукты, видеть, как это сделать, и доводить все до конца – очень важные навыки.
Фото: Татьяна Пастир
О конкуренции с машинами
В январе я приехал в Питтсбург (Тимофей Милованов – профессор экономики Питтсбургского университета – ред.) после восьми месяцев в Киеве и увидел на улицах нечто новое, чего не было до моего отъезда. Представляете: постоянно встречаются машины, на которых Uber отрабатывает езду без водителей. На крыше таких автомобилей крутится радар, установлено много камер. Пока что они ездят наполовину на автопилоте, и в салоне есть люди, которые в критические моменты принимают решения и берут управление на себя. Но в целом машина уже ведет себя достаточно «разумно». Хотя это достаточно сложно – вести машину в городе, реагировать на светофоры, на перебегающих студентов. Но даже эти навыки автоматизируются.
Если уж возможно автоматизировать вождение автомобиля, то, скорее всего, в ближайшие 10-20-30 лет большинство рутинных навыков, которые можно описать и стандартизировать, будут автоматизированы. И их носители, даже те, которые сейчас гордятся тем, как хорошо они делают свою работу, вынуждены будут найти себе другое применение. Это реальная перспектива.
О популизме
Мы видим попытки ответа на вызов автоматизации – популизм и на Западе, и в Украине. Видим попытки политически сдерживать это развитие. Например, в США Дональд Трамп обещает вернуть работу – ту работу, в которой уже нет перспектив. В Центральной Пенсильвании, где я живу, обещают вернуть закрытую шахту, что бессмысленно. Равно как и ставить какие-то барьеры на пути более дешевого импортного товара.
Недавно я разговаривал с президентом одной из украинских компаний, которая производит охлаждающее оборудование для пива. Он рассказывал, как они вытолкнули канадскую семейную компанию с рынка Канады. У тех ребят производительность на человека повыше, качество повыше, люди более надежные. Но и затратная часть – $30-50 в час, а у наших – буквально пару долларов. Да, мы еще не делаем так хорошо, как канадцы, со временем научимся. Но при разнице в оплате труда в 10 раз это уже не так важно.
Можно ставить ограничения, вводить таможенные ставки. Но это не поможет – лавину не остановить.
Решение этой проблемы в целом – образование и обучение людей. Надо учить их создавать новые творческие вещи.
Те, кто выполнял рутинные операции, – первые «кандидаты на выход» при автоматизации процессов. Сегодня нужны люди, которые сделали что-то конкретное, произвели какие-то заметные изменения.
О личной публичной репутации
Мы сегодня не работаем в рамках компаний – каждый из нас строит личную публичную репутацию. Допустим, Иванов Петр Васильевич. Это человек, у которого есть резюме. Может быть, есть страница в Facebook. Может, он давал интервью, вел колонки. Или если этого нет (предположим, он вообще непубличный человек), но зато известно, что конкретно Иванов Петр сделал. Получается, что послужной список у него состоит не из того, что он проработал в компании А или Б, а из того, что в этой компании он сделал вот то-то, в другой – вот это.
То, что человек просто был на том или ином месте работы, сегодня уже никого не волнует – важно только то, что он там сделал нового. Если же он выполнял только рутинную работу, то не обладает большой ценностью. Ведь рутинным операциям сегодня легко научить человека из страны с дешевой стоимостью труда (например, Филиппины, Индия) и привлечь на аутсорсинг.
Те, кто выполнял рутинные операции, – первые «кандидаты на выход» при автоматизации процессов. Сегодня нужны люди, которые сделали что-то конкретное, произвели какие-то заметные изменения.
Фото: Татьяна Пастир
О предпринимательстве и лояльности
Для меня предприниматель – человек, который меняет что-то и не боится брать на себя ответственность. В Украине этого не хватает, потому что советская система, да и постсоветская на протяжении 25 лет, наказывала за инициативу – даже внутри организации. Люди боялись: не работали правовые институты, «тебя могут подсидеть», «тебе нужен лояльный сотрудник, а не инициативный», можно было рейдернуть компанию, убежать и открыть свой бизнес, увести клиентов. Это накладывало и продолжает накладывать свои ограничения на желание развивать людей.
В Украине есть эта тенденция «притушить» сотрудников. В то время как в США, например, или в группах, в которых я здесь работаю, в своих организациях, мы, наоборот, нацелены на развитие и раскрытие человека.
Меня очень раздражают лояльные лично мне люди. Я им не верю, потому что если сегодня они лояльны мне, завтра они будут лояльны кому-то другому. Верю людям, которые лояльны идее. Например, наша школа. Мы верим в современную экономику, хотим, чтобы в Украине было больше современных экономистов. И человек со мной, потому что он верит в то же, что и я, и стремится к тому же.
У вас глаза горят – и другие люди начинают верить, что вы все равно все сделаете. Они подтягиваются к вам, становятся рядом. И вы видите смысл «тянуть» до конца.
О силе веры
Предприниматель должен быть предан какой-то идее: «Вот я приду и сделаю». Надо просто сделать выбор: если вы выбираете не бояться и делать, то включается драйв и появляется движение. У вас глаза горят – и другие люди начинают верить, что вы все равно все сделаете. Они подтягиваются к вам, становятся рядом. А когда вы понимаете, что не только вы встали и «впряглись», но и рядом с вами становятся другие, то видите смысл «тянуть» до конца.
Если у вас есть идея, и я верю в нее и буду вам помогать – у вас, скорее всего, все получится. Работает и наоборот. Если у вас есть идея, а я в нее не верю, и вы об этом знаете – у вас самого тоже руки опускаются. При одной и той же идее результат будет совершенно разный.
Мы вот так реформируем страну: у нас вроде старались что-то сдвинуть в 2014 году, а теперь – «ну, не получается». Конечно, если никто верить не будет, ничего и не получится.
Фото: Татьяна Пастир
О развитии и борьбе за таланты
В США довольно часто можно услышать фразу: «Мы не хотим, чтобы от нас не уходили к конкурентам». Возьмем, к примеру, наш факультет в Питтсбургском университете. Если нашу молодежь не переманивают в университеты с более высоким рейтингом, то это говорит о том, что мы набираем плохую молодежь или не даем людям среду для развития.
Наш университет 20-й по уровню, но хотим стать 15-м. Мы прыгаем, пытаемся за штаны хватать университеты, которые лучше нас. В прямой лобовой конкуренции мы им проигрываем. Чтобы стать лучше, мы должны видеть, что некоторых наших людей, после того, как они у нас развиваются, другие университеты будут отбирать.
На Западе в первые 5-10 лет карьерного цикла люди не столько думают о деньгах, сколько о своих навыках, связях, умениях, каким профессионалом они станут, какую создадут себе известность. Поэтому, чем компания больше в это инвестирует, тем более она привлекательна для качественных и амбициозных людей.
О предпринимательстве и среде для лучших
Когда человек только начинает свой путь, он опасается ошибок, что естественно. И большинство людей хотят, чтобы через процесс профессионального «взросления», кто-нибудь провел за руку. Показал, как делать и поддержал. Это как обучение ребенка езде на велосипеде. Сначала он ездит на трех колесах. Потом его держат за руку. Затем в какой-то момент человек понимает, что ему больше не нужна никакая поддержка – он поехал. А когда человек несколько раз какой-то навык проработал – он привыкает, что может все.
Поэтому нельзя у себя в компании просто говорить о развитии предпринимательства в сотрудниках – надо учить людей верить в себя. Если в компании умеют это делать, то к ним будут приходить лучшие люди.
Фото: Татьяна Пастир
О вызовах образованию
Первый вызов – конкуренция за качественного преподавателя повышает затраты, ведь зарплаты профессионалов в образовании достаточно высокие. В результате это повышает стоимость образования для студентов. Университеты, колледжи и даже школы находятся под серьезным финансовым давлением. Это общая проблема, связанная с уменьшением государственной поддержки. Последнее связано с замедлением экономического роста – в Европе и США.
Чтобы человек, который учится, изменился, ему нужно создать новые условия – не такие комфортные, как у него на диване.
Китай сейчас огромные деньги вкладывает в то, чтобы привезти людей из Европы или Штатов преподавать и заниматься наукой. Поехать на две недели в Шанхай или Пекин и получить $20 000 – достаточно стандартная сделка. Для этого вы должны быть хорошим преподавателем в США или Европе, но предложений огромное количество. У Китая есть деньги, они их вкладывают в образование. У США или Европы экономический рост меньше, а популистские издержки больше, поэтому есть финансовая проблема для образования. Это один аспект.
Второй вызов – чему и как нужно учить. Есть конкуренция на технологическом уровне – от онлайн-курсов. И мы не понимаем, настоящая ли это конкуренция, угрожает ли она самому методу преподавания. Или, наоборот, из-за наличия технологий, способных адресно доставить образовательный продукт, может быть более качественный запрос к таргетированию. То есть, будут курсы, которые создаются лично для вас, или для группы из 50 человек, или 5 000 человек, но со всего мира.
Все это только увеличит спрос на тех, кто способен создавать качественный продукт. Вот кто может пострадать, так это те, кто работает по принципу «копипаста». Прочитать книгу и пересказать ее студентам – это не преподавание. Настоящий навык преподавателя состоит в том, чтобы чувствовать аудиторию. Вести предмет так, чтобы студенты успевали, но и не очень медленно. Давать им практические задачи, чтобы они подтягивали материал. А также заниматься мотивированием. Сегодня хороший преподаватель – это лидер. Артист, который выступает перед аудиторией, имеет свой уникальный метод общения, реагирует на своих студентов.
Чтобы человек, который учится, изменился, ему нужно создать новые условия – не такие комфортные, как у него на диване. Поэтому он должен физически находиться на кампусе, в аудитории, в другой атмосфере, общаться вживую с такими же, как он. Сидеть в своей комнате, в интернете, и всему научиться – так не получится. В этом смысле онлайн-обучение угрозы для качественного традиционного образования не представляет.
Фото: Татьяна Пастир
О лекциях-«сериалах» и разнице между поколениями
Сейчас у молодежи время концентрации внимания может быть максимум 3 минуты. Нынешние студенты постоянно отвлекаются, но зато при этом больше способны возвращаться к той же самой теме. У них меньше концентрации, но они и меньше перегружаются, их можно больше «грузить». Это как накладывает ограничения, так и дает возможности. Например, можно добавлять интересные примеры, а потом возвращаться к теме.
Сегодняшние лекции напоминают сериалы, где всегда есть несколько линий сюжетов. Есть нить, которая проходит через несколько сезонов. Есть нить, которая тянется в рамках одного сезона. А есть нити, которые занимают всего 2-3 эпизода. И всегда есть нить в рамках одного эпизода.
Точно так же можно преподавать. Лекция должна быть самодостаточной. Но в то же время она должна складываться во что-то более общее. В рамках лекции надо постоянно переключаться на какие-то примеры, потом надо возвращаться. Раньше такого нельзя было делать, слушатели замучались бы от таких постоянных «прыжков».
Сложность в том, чтобы это клиповое и «лоскутное» обучение складывалось в одеяло, – это задача преподавателя и университета провести студентов от «а» до «я».
